|
|
Себежские пошехонцы едут поздравлять царёночка
Ехали Себежские пошеходцы царёночка поздравлять. В Москву собрались. Запрягли три коня: Гришка, Мишка, Ванька, Степан, Максим.
Вот и поехали в Москву по шоссе. Вот ехали, ехали тридцать вёрст, приехали. А на шоссе были заезжие дворы, корчмы: можно выпить заказать. Заехали и поставили возы на дворе. Солдаты ишли, видят: стоят дровни, зимой. Взяли оглобли все повернули назад. Вот они собрались ночью и едут не вперёд, а назад. Как были дровни, так и они запрягли дровни... и назад. Едут, едут на рассвете.
– Гришка, Гришка, знакомая страна! – Что ты говоришь, Степан?
– Хм... по правой стороне был лес, а теперь по левой!
– Ванька, погляди, а може мы домой едем? А Степан говорит:
– Заехали далеко, так ты не понял!
Приехали. Мишкина байня видать! Сразу повернули назад. Поехали опять. Ехали, ехали, проехали уже сто километров. О-о-о, а продуктов мало взяли. Коней продали. Выпили, поели. Пришлось пешком идти в Москву.
Шли, шли, пришли. Баба доит коров.
– Баба, сколько верст до Москвы?
– Далеко, кормильцы! Я укажу вам дорогу прямей. Вот тут идите – прямей. Три версты будет кругом, а тут – две. Было три, так одну пастухи сожгли. (Там были столбы поставлены.) Вот тут будет вам прямей!
Ишли, ишли, пришли к реке. Как же перейти? Не во всяком месте перейти можно. О, поглядели, река не очень глубокая, метров пятьдесят шириной. Значит, четыре сажени по-давнешнему.
– Ну, Гришка, как же перейти?
– Вот, Иван, балок куча лежит.
– О!
– А как же нам на балке ехать?
Додумал Степан. Руководителем в их был. Взяли балку, втянули в воду, посадили четырех человек, а пятый, Иван, сзади палкой толкать будет.
А как же на балке сидеть?
Вот додумал Ванька: взять под ноги связать. Только съехали поглубей. Раз!., балка перекрутилась – ноги вверх.
Не успели облиться, а уже сушатся!
– Теперь дойдём до Москвы и царёночка поздравим! Ишли, ишли, уже близко Москва. Идёт мальчик, поймавши ворону.
Вот Ванька и глядит:
– Что же это за птица? Може, нам ену продашь? А мальчик говорит:
– Соловьёва матка.
Позвали Гришку, Мишку, Степана.
– Погляди, брат Мишка, что это за птица? Как раз похожа на Соловьёву матку: и глазки голубые, и перышки серые, как у ней. Сколько же хочешь, мальчик?
– Да, два рубля! Николаевские деньги! Взяли и заплатили.
– Снесём батюшке-царю в подарок Соловьёву матку. Эка птица!
Ишли они. Сустрели (встретили): охотник идёт с ружьём, несёт две тетёрки избитые.
– Здорово, охотничек!
– Здорово, здорово, ребятушки!
– Може, нам ружьё продал бы?
– Продам, кормильцы!
– Сколько хотите?
– Да, двадцать рублей николаевскими деньгами.
– О!
Ну вот Гришка, Мишка, Степан, Иван собрали по несколько денег и заплатили за ружьё охотнику. А ружьё было давнишнего калибру. Заряжено два патрона. Прошли, прошли несколько время. Ванька и говорит:
– Надо же выстрелить хоть раз!
Ванька руководитель, как был и теперь есть. Взял за ложу, курки отвёл.
– Разом стрелять будем, не по одному! Степан говорит: – Сразу надо взяться всем, кто как где может. Вчетвером они взяли руками за ствол, а руководитель
уже отвёл курки.
– Будем стрелять!
А тому не хватило где-то взяться за стволы ружья.
– Ладно, – говорит, – Иван, как ты старший есть, так ты умней, а я в дырочки стволов погляжу.
Этот, отвёвши курки, раз, два… выстрелил! Вот Степан готов. Застрелили его!
Иванов Никифор Наумович
|
|
